– Мы все рады вас видеть, – подытожила Мериам.

Оливьери выглядел недовольным.

– Очевидно, все, кроме профессора, – заметил Уокер.

Оливьери нахмурился еще больше.

– Уверяю, мистер Уокер, мое недовольство не имеет к вам никакого отношения.

– Но вы считаете, что нам здесь не место…

– Я считаю, нам всем здесь не место, – поправил Оливьери. – Ковчег всегда был для меня предметом восхищения и одним из главных научных интересов на протяжении всей жизни. Когда я сумел его найти, когда узнал, что он настоящий, – трудно передать словами, что я почувствовал в тот момент. Но теперь я считаю, что лучше всего было бы заложить взрывчатку на склоне горы и похоронить эту пещеру еще на несколько тысяч лет.

Отец Корнелиус застыл, глаза его потемнели от негодования.

– Если я понимаю правильно, мы имеем дело с величайшим доказательством истинности библейской истории из когда-либо найденных. И вы хотите его похоронить? Уничтожить? Да что вы за библеист такой?

Оливьери раздраженно фыркнул.

– Такой, который понимает, что некоторые вещи лучше оставлять в их могилах. Не делайте вид, будто вы ничего не чувствуете, – сказал Оливьери, внимательно оглядывая лица. – Оно так близко отсюда, что здесь едва можно дышать. Уверяю, вы ощущаете себя странно не только от подъема…

– Армандо… – произнесла Мериам так тихо, что ее голос почти заглушил вой ветра, задувавшего в швы между бревнами.

Оливьери обреченно махнул рукой.

– Хорошо, я помолчу. Делайте, что задумали, но я в этом не участвую. Если бы я не считал, что кто-то должен присматривать за всеми этими ужасными делами со стороны, то давно бы уже ушел.

Мериам выглядела так, словно уже готова была потерять самообладание, но Адам сгладил неловкий момент, первым шагнув к лестнице.

– Нет смысла больше откладывать, верно? – сказал он, взявшись за поручни и встав на первые ступени. – Идите за мной, Уокер. Честно говоря, мы надеялись, что ваше прибытие рязрядит напряженность, копившуюся здесь несколько дней, но, по-видимому, мы ошиблись.

– Разрядка напряженности никогда не была моей сильной стороной, – ответил Уокер, посмотрев на Оливьери. – Но должен признаться, всякое странное мне видеть уже приходилось.

Удрученный их легкомыслием, Оливьери ушел тем путем, по которому они добрались сюда. Остальные члены «Проекта Ковчег Карги – Холцера» что-то тихо сказали Мериам и разошлись каждый по своим делам. Даже Каллиопа заспешила куда-то, передав камеру Адаму.

– Куда они все разбежались? – спросил Уокер, когда из команды «Проекта Ковчег» осталась одна Мериам.

– Там мало места, – ответила Мериам. – К тому же все уже видели то, что внизу. И второй раз смотреть не хотят.

Уокер против воли задрожал. Можно было заподозрить, что Мериам намеренно усиливает драматический эффект, но ее жених уже спускался вниз по лестнице с камерой в руке. Пытаться после этого пугать новоприбывших – какой в этом смысл? Ким во все глаза смотрела на Мериам, полезшую вслед за Адамом вниз. Если бы она была кошкой, то спина бы ее сейчас была выгнута, а шерсть на загривке стояла дыбом.

Уокер допил ужасный кофе, аккуратно согнул бумажный стаканчик и сунул его в карман куртки, затем повернулся к Ким и отцу Корнелиусу.

– Вы что-нибудь чувствуете?

Ким выдохнула и слегка расслабилась.

– Небольшой приступ клаустрофобии, наверное. Но если вы имеете в виду, чувствую ли я что-нибудь сверхъестественное, то ответ «нет». Я не экстрасенс.

– А вы верите в экстрасенсов? – полюбопытствовал отец Корнелиус.

– Конечно же, нет.

– Что ж, я тоже не экстрасенс, – сказал Уокер. – Но не стоит с ходу отвергать сверхъестественное. В мире существует множество вещей, которых мы не понимаем.

Ким глубокомысленно кивнула.

– Да, и всегда находятся те, кто с удовольствием делают деньги на незнании окружающих.

Уокер понимал, что она права, но, когда подошел к лестнице, взялся за перила и посмотрел вниз, ему против воли вспомнилась складка, замеченная на лбу Оливьери. В мире живут миллионы религиозных фанатиков, но Оливьери был библеистом-ученым. Уокер часто сталкивался с высокомерием верующих, но та эмоция, которую излучал Оливьери, не выглядела как осуждение или неодобрение.

Скорее здесь имел место настоящий неподдельный страх.

Спустившись по лестнице, Уокер ощутил затхлый запах, который заставил его сморщить нос. Что-то напоминавшее ржавчину. После того как он миновал второй уровень и начал спускаться на первый, к нему вернулось уже знакомое чувство тошноты. Он немного подышал, стараясь успокоиться, и сказал себе, что это не более чем самовнушение. Судя по всему, недавние разговоры пустили глубокие корни в его подсознание.

– Чем тут пахнет? – услышал он голос Ким, раздавшийся снизу.

Мериам призналась, что они не знают, и замолчала, даже не потрудившись высказать хоть какие-то предположения. Уокер изумился. Люди вроде Адама и Мериам, как правило, не лезут за словом в карман и всегда имеют наготове какую-нибудь теорию. Видимо, несмотря на сложное отношение к Уокеру и его группе, «Проект Ковчег» нуждался в них. Так сказать, свежие глаза – свежие идеи.

Лестница привела в один из задних нижних закоулков ковчега. Здесь были растянуты полиэтиленовые перегородки, отгородившие площадь примерно в пять квадратных метров. Горело несколько светильников. Порыв ветра промчался по длинным коридорам, сходившившимся в этой точке, и полиэтиленовая пленка громко хлопнула. Урчал генератор, но большинство источников света, которые он питал, находились внутри прикрытого матовой пленкой пространства.

– Погодные условия на горе быстро ухудшаются, – говорил Адам и одновременно делал медленную панорамную съемку окружающих лиц. – Чем холоднее зима, тем опаснее перемещать людей и материалы. Температура воздуха становится совсем непредсказуемой. Скоро придет буря, и ветер здесь, наверху, многократно усилится. Мы хотим все защитить и упаковать до того, как шторм начнется в полную силу.

– Мы понимаем, – ответил Уокер. – Не беспокойтесь.

Адам глянул на Мериам с тревогой. Судя по всему, его терзали сомнения.

Отец Хьюз шумно вздохнул.

– Напомню, мистер Холцер, что мы проделали долгий путь не для того, чтобы любоваться на полиэтилен.

Мериам повернулась к камере.

– Для протокола: мы с Адамом знаем доктора Уокера и отца Корнелиуса Хьюза по их репутации, но никогда до этого не встречались лично.

Уокер улыбнулся.

– Вы считаете, люди будут думать, что мы все являемся частью какого-то заговора?

– Я не считаю, – ответила Мериам. – Я в этом абсолютно уверена. До сих пор есть люди, которые утверждают, что фильм про астронавтов на Луне был снят в павильоне.